Он рассказывал жене
о происшествиях в городе, о протоколах, составленных им, о том, что сказал ему полицеймейстер или другой начальник… Говорили о возможности повышения по службе, обсуждали вопрос, понадобится ли вместе с повышением переменить квартиру.
Неточные совпадения
Но еще не минуло и трех часов пополудни, как совершилось нечто,
о чем упомянул я еще
в конце прошлой книги, нечто, до того никем у нас не ожиданное и до того вразрез всеобщему упованию, что, повторяю, подробная и суетная повесть
о сем
происшествии даже до сих пор с чрезвычайною живостию вспоминается
в нашем
городе и по всей нашей окрестности.
Цензурный комитет и
в глаза не видал этой газеты,
в которой печатались обязательные постановления Городской думы касательно благоустройства
города, краткие сообщения из полицейских приказов и протоколов
о происшествиях и список приехавших
в столицу и выехавших особ не ниже пятого класса.
В приходской церкви Измайловского дома был престол
в честь введения во храм пресвятые богородицы, и потому вечером под день этого праздника,
в самое время описанного
происшествия с Федей, молодежь целого
города была
в этой церкви и, расходясь шумною толпою, толковала
о достоинствах известного тенора и случайных неловкостях столь же известного баса.
О происшествии заговорили
в городе. Дело «дошло до губернатора». Полицмейстер вызывал надзирателя Стыпуло. Стыпуло после этого уверял недавних товарищей, что он выставил евреев единственными виновниками свалки. Скоро откуда-то возник слух, будто побоище произошло между «евреями и христианами» из-за того, что якобы над крестом после водосвятия евреи произвели грязное кощунство. Стыпуло, когда его об этом спрашивали, давал показания противоречивые. Когда спрашивали евреи, он отвечал...
В город было послано немедленно известие
о необычайном
происшествии.
Толпа всё увеличивалась и увеличивалась… Бог знает, до каких бы размеров она выросла, если бы
в трактире Грешкина не вздумали пробовать полученный на днях из Москвы новый орган. Заслышав «Стрелочка», толпа ахнула и повалила к трактиру. Так никто и не узнал, почему собралась толпа, а Оптимов и Почешихин уже забыли
о скворцах, истинных виновниках
происшествия. Через час
город был уже недвижим и тих, и виден был только один-единственный человек — это пожарный, ходивший на каланче…
До вечера у Марьи Матвеевны перебывал весь
город, все по нескольку раз переслушали рассказ
о сверхъестественном ночном и утреннем
происшествии. Являлась даже и какая-то полиция, но от нее это дело скрывали, чтобы, храни бог, не случилось чего худшего. Приходил и учитель математики, состоящий корреспондентом ученого общества. Он требовал, чтобы ему дали кирпичи, которыми швырял черт или дьявол, — и хотел их послать
в Петербург.
Несмотря на то что князь Луговой и граф Свиридов прибыли
в Петербург
в сентябре месяце,
в городе еще не переставали говорить
о происшествии в Гостилицах, именье Алексея Григорьевича Разумовского,
происшествии, чуть не стоившем жизни великому князю и великой княгине. Вот как передавали
о случившемся со слов последней.
— Я бы желал быть вашим сотрудником, — заговорил он. — Но прежде всего я должен предупредить вас, что я не намерен навязывать вам ни фельетонов, ни передовых статей, а мое сотрудничество
в вашей газете ограничится только доставлением вам дневника городских приключений. Дневник этот я буду вам доставлять к воскресенью, и таким образом вы будете знать
о всех
происшествиях в городе.